Неточные совпадения
С каждым годом притворялись окна в его доме, наконец остались только два, из которых одно, как уже видел читатель, было заклеено бумагою; с каждым годом уходили из вида более и более главные части
хозяйства, и мелкий взгляд его обращался к бумажкам и перышкам, которые он собирал в своей комнате; неуступчивее становился он к покупщикам, которые приезжали забирать у него хозяйственные произведения; покупщики торговались, торговались и наконец
бросили его вовсе, сказавши, что это бес, а не человек; сено и хлеб гнили, клади и стоги обращались в чистый навоз, хоть разводи на них капусту, мука в подвалах превратилась в камень, и нужно было ее рубить, к сукнам, холстам и домашним материям страшно было притронуться: они обращались в пыль.
Не только Райский, но и сама бабушка вышла из своей пассивной роли и стала исподтишка пристально следить за Верой. Она задумывалась не на шутку,
бросила почти
хозяйство, забывала всякие ключи на столах, не толковала с Савельем, не сводила счетов и не выезжала в поле. Пашутка не спускала с нее, по обыкновению, глаз, а на вопрос Василисы, что делает барыня, отвечала: «Шепчет».
Трофимов. Если у вас есть ключи от
хозяйства, то
бросьте их в колодец и уходите. Будьте свободны, как ветер.
Приезжай смотреть ее сады, а свое
хозяйство брось!
— Никакой загадки нет. Баловство одно — это
хозяйство со всеми затеями и усовершенствованиями. Только деньги словно в пропасть
бросили. Уедем, пока вконец не разорились.
Он благоразумно
бросил все свои надежды на Татьяну Ивановну и начал понемногу учиться сельскому
хозяйству.
Барабошев. В хорошем
хозяйстве ничего не
бросают: потому всякая дрянь пригодиться может.
Хозяйство, о котором Василий, живя до сего дня жизнью приятной и легкой, вспоминал очень редко, теперь вдруг напомнило ему о себе, как о бездонной яме, куда он пять лет
бросал деньги, как о чем-то лишнем в его жизни, не нужном ему.
— Предсказал скорую смерть, если я не оставлю Петербурга и не уеду! У меня вся печень испорчена от долгого питья… Я и решил ехать сюда. Да и глупо там сидеть… Здесь именье такое роскошное, богатое… Климат один чего стоит!.. Делом, по крайней мере, можно заняться! Труд самое лучшее, самое радикальное лекарство. Не правда ли, Каэтан? Займусь
хозяйством и
брошу пить… Доктор не велел мне ни одной рюмки… ни одной!
— Полноте-ка, Константин Семеныч! Оставьте все это! — с убеждением заговорила она, взяв его руки и ласково глядя в глаза. —
Бросьте все эти пустяки!.. Ей-Богу!.. Ну, что вам?!. Давайте-ка лучше вот что: если вам здесь очень уж надоело, укатимте в Славнобубенск, поезжайте в имение, призаймитесь
хозяйством, ей-Богу же, так-то лучше будет!.. А то что вдруг — служба, да еще военная, да еще в Варшаву… Нет, право,
бросьте, голубчик!
Радостно блеснули взоры Дарьи Сергевны, но она постаралась подавить радость, скрыть ее от Марка Данилыча, не показалась бы она ему обидною. «Тому, дескать, рада, что
хозяйство покидает и дом
бросает Бог знает на чьи руки».
— Никанор, какой вы, право, странный! Ведь вы же знаете, у нее в деревне
хозяйство, дети, скотина. Не может же она все
бросить и идти к вам. Ну, справит дела, утром и придет вас проведать.
Узнаю потрясающие вещи. Ксения «изменила» искусству,
бросила мечту о сцене, вышла замуж за одного молоденького офицера, друга детства, и занялась исключительно
хозяйством. А Борис Коршунов, как-то застенчиво краснея и в то же время гордо блестя глазами, сообщает мне Маруся, имел такой огромный успех за это лето во Пскове, что, возомнив себя вполне законченным прекрасным актером, решил, что учиться ему нечему, да и ни к чему больше. К тому же, его пригласили на главные роли в один из лучших театров столицы.
— Ох, Коленька, Коленька, — качала головой Фанни Михайловна, — всякому человеку своя судьба определена, к чему себя приготовить, поверь мне, что ей только теперь кажется, что она без сожаления
бросит сцену и поедет с тобой в деревню заниматься
хозяйством… Этого хватит на первые медовые месяцы, а потом ее снова потянет на народ… Публичность, успех, аплодисменты, овации — это жизнь, которая затягивает, и жизнь обыкновенной женщины не может уже удовлетворить.
Дмитрий Петрович Силин кончил курс в университете и служил в Петербурге, но в 30 лет
бросил службу и занялся сельским
хозяйством.